Биографические материалыСтатьи и воспоминанияПамять: музеи, учебные заведения, улицы, памятники, событияВойска ПВО СВМаршал В.И. Казаков: на главную страницу сайта
 

Медаль «Золотая звезда» Героя Советского Союза

Орден Ленина (4)

Орден Красного Знамени (5)

Орден Суворова I степени (3)

Орден Кутузова I степени

Орден Суворова II степени

Орден Красной Звезды



Грюнвальдский крест 2-го класса

Виртути Милитари 4-го класса



Кнопка сайта www.marshalkazakov.ru
Обмен ссылками



Воспоминания Светланы Павловны Казаковой
Портрет С.П. Казаковой. Художник Б. Еремин, 1953 г.

Казакова Светлана Павловна
жена Василия Ивановича Казакова,
ветеран Великой Отечественной войны.


Севастополь – главная база Черноморского флота

22 июня 1941 года. 4 часа утра. Мы с подругой спали на большой террасе, обвитой виноградом. Позади остался выпускной вечер в школе. Сколько тогда было у нас, молодых, планов и надежд! Наш сладкий девичий сон был навсегда прерван, когда раздался гул самолетов, свист трассирующих снарядов, которыми было усеяно черное южное небо. Мама и папа успокаивали нас, т.к. было очень страшно. В городе после учений только сняли светомаскировку. Думали сначала, что это опять учения, но вскоре стало известно, что это немецкая авиация уже в первые часы войны бомбила от Черного до Балтийского моря.

В.И. Казаков со своей будущей женой С.П. Смирновой. Начало 1945 г.

Центр города в стеклах от разбитых витрин магазинов, разрушены дома, упавшая мина рядом со знаменитым памятником «Погибшим кораблям».

В 12 часов дня сообщение о том, что фашистская Германия напала на Советский Союз. Наша реакция, первая реакция молодежи, только что окончившей школу: защищать Родину! Через какое-то время в городе появились лозунги: «К 7 ноября будем в Берлине!». Никто из нас, молодых, тогда еще не знал, что такое война и какой ценой будет оплачена наша победа. Сразу же пошла в райком комсомола и вступила в ряды ВЛКСМ. Комсомольский билет сохранила до сих пор.

Первым делом помогали эвакуации детей из города, который бомбили каждую ночь. Во время бомбежек вначале просто выходили на улицу и стояли под огромной акацией, потом во дворе дома вырыли щель и прятались в ней. Рыть щель родителям помогали мальчишки из класса (почти все они потом погибли на фронте).

Супруги Казаковы: Василий Иванович и Светлана Павловна. Группа советских оккупационных войск в Германии, 1946-1950 гг.

Пошла работать в штаб Черноморского флота – база изобретателей и рационализаторов Черноморского Флота чертежником. Рассекречивали магнитные мины, которых немцы набросали предостаточно. Сидели над этими нудными чертежами долго! Одновременно заканчивала курсы медсестер. Родители и все родственники погибли (прямое попадание бомбы в дом 14 ноября 1941 г.). Две сестры с тяжелыми ранениями отправлены вместе с другими ранеными в неизвестном направлении. Я осталась одна: шестнадцать лет, девочка из интеллигентной семьи («из бывших») с домашним воспитанием. Это было горе. Горе было такое большое, какое бывает только на войне.

Штаб эвакуировался в г. Туапсе. Все свободное время и по ночам ходили в госпиталь ухаживать за ранеными и принимать их с прибывших транспортов из осажденного Севастополя. Немцы бомбили транспорта с ранеными, которых укладывали прямо на палубах. Судовая артиллерия как могла отстреливалась.

Тяжелые раненые после операции все время просили пить, приходилось их уговаривать, т.к. пить нельзя, обезболивающих средств не было.

Немцы наступали со стороны Краснодара. Туапсе нещадно бомбили. Сутками горели цистерны с грозненской нефтью.

Штаб эвакуировался в г. Поти. Проработала там до сентября 1942 г. Затем поступила в Ленинградский институт связи им. Бонч-Бруевича, который тогда находился в Тбилиси, где проучилась год. Прошла спецподготовку и добровольно ушла на фронт. Сначала Штаб Закавказского фронта, потом направили в Штаб Центрального фронта, который находился в лесу под Курском. Служила в войсках Правительственной связи Центрального, Белорусского и 1-го Белорусского фронтов. И так от Курска до Берлина через всю Польшу.

Служба в отделе Правительственной связи НКВД, которая обеспечивала засекреченную связь между командующим фронта, членами военного совета фронта, командующих армий фронта с Верховным Главнокомандующим была сложной и ответственной. Секретность была очень высокая. Был случай, когда немцы запеленговали разговор командующего артиллерией фронта с Москвой, после чего нужно было менять аппаратуру, коды и т.д.

Работали в землянках, блиндажах, в сложных условиях, но стойко и мужественно выполняли свой долг. Наши бытовые трудности заключались и в том, например, что трудно было по размеру подобрать сапоги, ушанку. Гимнастерки и юбки некоторые наши девочки умудрялись подогнать по фигуре, хотелось лучше, аккуратней выглядеть. Подворотнички всегда были чистые. Никто не болел, хотя голову иногда приходилось мыть в речках холодной водой.


Знакомство с Василием Ивановичем Казаковым

В.И. Казаков со С.П. Смирновой – лейтенантом войск связи. Предместье Берлина, Штраусберг. Май 1945 г.

Мы познакомились на встрече Нового 1944 года в Гомеле, где стоял штаб 1-го Белорусского фронта. На фронте тоже бывали периоды затишья, особенно когда готовилась наступательная операция. Мой начальник из отдела правительственной связи вызвал меня и сказал, что в штабе фронта ждут концертную бригаду, которая выехала, но очевидно, где-то застряла. Осталось полчаса до Нового года, а артистов нет. «У вас там, – говорит генерал Малинин моему начальнику, – какая-то девушка есть, она играет на пианино. Сейчас пришлют машину, отправляйте ее к нам». Я говорю: «Я туда не поеду ни за что на свете!». Но начальник сказал, что это приказ, и пришлось ехать. Правда, разрешили поехать вместе с подругой. Там были генералы Рокоссовский, Казаков, Малинин, Орел, Галаджев. Все они были с женами, которые специально приехали к мужьям на фронт (кроме жены Г.Н. Орла, которая была военным врачом и служила с ним на одном фронте в военном госпитале). Наступил Новый год, артисты так и не приехали, и меня попросили сыграть на пианино «Землянку», «Синий платочек» и другие любимые всеми песни. Были и пластинки. Все танцевали, кроме Василия Ивановича. Я тоже танцевала, но не с ним. Мы только разговаривали. Григорий Николаевич Орел рассказал мне, что у Василия Ивановича недавно случилось несчастье: на его глазах погибла жена – майор медицинской службы. Мы много говорили с ним в тот первый вечер нашего знакомства, он расспрашивал меня, как я попала на фронт, как потеряла всех близких. На прощанье он сказал, что уезжает на передний край и позвонит мне, когда вернется. Я этого звонка очень ждала.


Весна 1945 года

Супруги Казаковы – Василий Иванович и Светлана Павловна. ГСВГ. 1946-1950 гг.

Могла ли я думать, что когда-нибудь доживу до этого дня – 8 мая 1945 года? Вот уж поистине, «этот день мы приближали как могли…», но наступил он через четыре долгих, страшных, горьких года.

Больше всего на свете мы боялись не смерти, а тяжелого ранения или, что казалось еще страшнее, плена, тем более, что я была секретарем комсомольской организации отдела. И вот мы в Берлине, в побежденном Берлине, в капитулировавшем Берлине! Мы – это я, Светлана Смирнова – техник-лейтенант отдела правительственной связи штаба 1-го Белорусского фронта и моя подруга Нина Миронова – старшина-шифровальщица из разведотдела штаба фронта.

Когда командование штаба фронта уехало на подписание капитуляции в Карлхорст, мы оставались на своих рабочих местах. К утру стало известно, что акт о капитуляции Германии подписан. Радости не было предела: мы плакали и смеялись, стреляли в воздух, обнимались, другими словами – ликовали. Все мы мечтали дожить до этого дня!

Нам, молодым девчонкам, конечно же хотелось расписаться на стенах Рейхстага – он возвышался мрачной громадой посреди разрушенного города. «Фашистским логовом» его называли тогда все, других слов не находили. Каких только подписей мы там не увидели?! Из разных городов, мест и местечек, уголков нашей большой Родины! Этот момент запомнился особенно остро: вспомнили тех, кто не дожил, не дошел, кого мы потеряли. И пришло понимание того, что начинается новая жизнь, без войны…


11 мая позвонил Василий Иванович Казаков и предложил проехать по Берлину. Ехали на нескольких машинах, с адъютантом и охраной. Проехать было почти невозможно, повсюду руины и завалы, застрявшие танки и орудия. Где-то завалы были разобраны, где-то нет. Проехали до главной улицы Унтер-ден Линден (Под липами) – действительно, все уцелевшие деревья, даже поверженные, были в цвету. Доехали до Бранденбургских ворот, которые были не разрушены, но сильно разбиты. В уцелевшей Имперской канцелярии в огромном зале валялись разбитые люстры и по полу были рассыпаны десятки или сотни орденов, почему-то в основном, ордена материнства. Постояли у входа в подвал, где Гитлер покончил с собой. От Бранденбургских ворот проехали по уцелевшей автостраде, которая ведет в Потсдам – резиденцию Фридриха-Вильгельма, дворец Сан-Суси. Дворец не был разрушен, но сильно пострадал. В стороне оставался Бабельсберг, где чуть позднее располагался штаб ГСВГ (Группы Советских оккупационных войск в Германии).

По этому маршруту потом возили приезжавших из Москвы маршала Воронова и Буденного и многих других гостей.

Супруги Казаковы – Василий Иванович и Светлана Павловна. ГСВГ. 1946-1950 гг.

Я продолжала служить в отделе Правительственной связи штаба фронта.В период с 8 мая по 24 июня настали очень напряженные и полные ответственной работы дни, ответственность нисколько не снижалась. Правительственная связь была очень засекречена и подчинялась НКВД. Работы было много: бесконечно звонили командующему (Г.К. Жукову ) из Москвы. Звонили: Сталин, Молотов, Берия, Кабулов (заместитель Берия), Антонов, Воронов, Буденный, Булганин, Вышинский и другие. В основном звонили Жукову, а также Телегину, Малинину, Казакову. Звонили командующие других фронтов. В памяти все их голоса остались на всю жизнь. Конечно, содержание их разговоров не могло быть услышано никем, такова специфика нашей аппаратуры и условия секретности. Эта связь называлась ВЧ -высокая частота. Поэтому секретность за мной сохранялась еще долго.

В этот период в Берлин приехал Верховный главнокомандующий экспедиционными войсками союзников в Западной Европе генерал Эйзенхауэр. Он выразил желание познакомиться с Жуковым и ему была отведена специальная резиденция. Это было огромное событие для штаба фронта. Эйзенхауэр вручил Жукову американский орден. После долгой паузы (звонили Сталину, он принимал решение об ответном шаге) Жуков вручил ему советский орден.

Супруги Казаковы – Василий Иванович и Светлана Павловна. ГСВГ. 1946-1950 гг.

Во время Потсдамской конференции сотрудник нашего отдела инженер-майор С. Доброневский устанавливал радио-связь в особняке, где остановился Сталин в его присутствии. По его рассказу, он жутко нервничал, но установка прошла благополучно, Сталин не задал ни единого вопроса, лишь холодно наблюдал за работой офицера. Радиосвязь и ВЧ на Потсдамской конференции работала отлично.

Когда стало известно о Параде Победы, и что будет прохождение по фронтам, все, естественно, стали готовиться к этому огромному событию. Вот уж, действительно, можно сказать без всякого преувеличения «эпохальному» событию. Всем участникам парада шили парадную форму. Очевидно, это была первая в жизни каждого победителя парадная форма, поэтому отнеслись к ней все без исключения особенно внимательно. Примерки, все это пришлось пройти. Какие это были приятные волнения после нескольких лет тяжелейшего физического и интеллектуального напряжения! Василий Иванович подарил мне фотоаппарат и аккордеон (конечно, немецкие, трофейные) и я стала фотографировать. Фотографией я увлекалась потом всю жизнь, но и первые мои опыты оказались на удивление удачными: сфотографировала его в новом парадном мундире с саблей. Фотография «схватила» и его улыбку и настроение: такими мы и были в те июньские дни – самыми счастливыми!


ГСВГ

В.И. Казаков с Наташей. Германия, 1946 г.

1-й Белорусский фронт был преобразован в Группу Советских оккупационных войск в Германии и Советскую военную администрацию. Главнокомандующим группы и Главноначальствующим Советской военной администрации стал Г.К. Жуков.

В Бабельсберг, где располагался штаб ГСВГ приехали жены, дети советских военачальников. Там впервые мы – женщины, которые служили в армии, надели гражданскую одежду, сапоги сменили на туфли, гимнастерки на платья и т.д. Как это было здорово! Там мы стали мамами, были дома, ждали мужей с работы, бывали на концертах в доме офицеров. Была открыта советская школа для наших детей. Наша семья занимала большой особняк с красивым садом и озером. Вдоль этого озера С.П. Казакова, В.И. Казаков с Наташей. Германия, 1946 г.стояли другие особняки, в которых жили семьи генералов Малинина, Телегина, Соколовского, Ротмистрова, Прошлякова, Катукова, Чуйкова, Иванова. Недалеко от нас был особняк, принадлежавший ранее знаменитой немецкой певице и танцовщице Марике Рок, уехавшей в Австрию (ей предлагали вернуться в Германию, но она отказалась). В этом доме останавливались высокие гости из Москвы, такие как Вышинский и другие. Через несколько домов находился особняк, в котором жил Г.К. Жуков с семьей (в нем останавливался Сталин во время Потсдамской конференции).

Близко дружили в тот период с семьей Малинина, Руденко, Ротмистрова. С Михаилом Сергеевичем Малининым Василий Иванович воевал с июля 1941 г. С Сергеем Игнатьевичем Руденко – на Белорусском и 1-м Белорусском фронте. Ведь Жуков Г.К., назначенный командующим 1-го Белорусского фронта вместо К.К. Рокоссовского в ноябре 1944 года, и получивший вместе с фронтом его штаб, практически никого не заменил: все заместители командующего фронтом В.И. Казаков с Наташей Казаковой и племянницей Люсей. Германия, 1947 г.остались на своих местах – настолько это был слаженный, сработавшийся до мельчайших деталей коллектив. Этот штаб, сложившийся летом-осенью 1941 года, фактически не проиграл ни одного сражения. А вот близкого друга и соратника Василия Ивановича – генерала Орла Григория Николаевича, Жуков все же заменил на Ротмистрова уже после войны, в ГСВГ. Думается, не последнюю роль в этом решении сыграло то, что Григорий Николаевич подал рапорт о своем желании перейти на 2-й Белорусский фронт: хотел последовать за К.К. Рокоссовским – любимым командующим.

В декабре 1946 г. я уволилась из армии. Очень хотелось разыскать родных. Из всей нашей большой семьи в живых остались только тетушка в Ленинграде, две мои сестры, получившие тяжелые ранения в Севастополе и брат, воевавший на флоте. Вернувшись из эвакуации, тетушка нашла мои письма к ней с фронта, которые собирала соседка. По этим письмам и штампу полевой почты она разыскала меня.

День гибели моей семьи в Севастополе отпечатался в моей памяти на всю жизнь. В тот день с моими родителями погибла и моя маленькая племянница – Виктория, которой был 1 год и 8 месяцев. На месте нашего дома была воронка. Ее отбросило взрывной волной на много метров от дома. Мне и сейчас через много лет очень тяжело вспоминать об этом. В те дни я дала себе клятву, что в память о ней я возьму ребенка из детского дома, когда кончится война.

Я поехала в Москву, объехала детские дома и мы с мужем усыновили мальчика, которому был 1 год и 6 месяцев. Тогда, по правде говоря, многие семьи, с которыми мы были дружны, поступили так же.

В.И. Казаков со старшим сыном Виктором и младшим Сашей. 1949 г.

Наша семья увеличивалась. Через год у нас родилась дочь Светлана. Дом наполнился детскими голосами, новыми заботами, новыми делами. Пришлось искать помощницу по дому. Ею стала фрау Гертруда – вдова погибшего на восточном фронте (т.е. у нас, в России) солдата. Ей надо было как-то существовать, и она очень ответственно относилась к своей работе.

Вообще, немцы, с которыми нам приходилось контактировать, при всей обособленности нашей жизни в Германии – те простые немцы, которых мы встречали на улицах, в открывшихся магазинах, ателье – поначалу страшно боялись всех нас, русских, отвечали подобострастно, старались выполнить заказы как можно лучше. Им это удавалось хорошо, т.к. дисциплина и порядок был у них «в крови» задолго до Гитлера.

В.И. Казаков с братом – Борисом Ивановичем. Германия, Потсдам, 1947 г.

Моя личная ненависть надолго сохранилась к ним, хотя приходилось общаться и на бытовом уровне и впоследствии на дипломатическом – на приемах и других светских мероприятиях, которые появились в нашей послевоенной жизни. После войны в один из моих приездов в Севастополь мне рассказали о том, как немцы 7 ноября 1941 года на главной площади Симферополя вешали евреев прямо на деревьях. В Севастополе на площади у Графской пристани стоял памятник Ленину с вытянутой вперед рукой. На этой руке немцы тоже вешали людей. Так была повешена девочка из нашего класса, она была еврейкой.

У Василия Ивановича тоже был свой личный счет к фашистам. На финском фронте у него погиб брат Николай. В Ленинграде в блокаду умерла сестра Вера. Его мать, оставшаяся с маленькой внучкой на руках выжила только тем, что в самые голодные дни пошла в Смольный, добилась приема у какого-то начальства и сказала, что ей нечем кормить ребенка, а она – мать генерала, который воюет под Сталинградом. Они выжили только потому, что им принесли доп. паек.

В Бабельсберге мы прожили 5 лет до 1950 года, когда Василия Ивановича назначили на должность 1-го заместителя командующего артиллерией Советской армии. Вся наша большая семья переехала в Москву. В Германии пришлось оставить нашего дога Рольфа, т.к. первое время мы были без квартиры, жили в гостиницах. Его забрала фрау Гертруда, у которой брат к тому времени открыл мясную лавку.


Переезд в Москву

В.И. Казаков с сыном Сашей, сестрой Ольгой Ивановной и племянником Петей на даче в Архангельском.1951 г.

В Москве прежде чем въехать в новую квартиру мы жили сначала в гостинице «Москва», затем в гостинице ЦДСА. Я ездила посмотреть несколько квартир, которые предлагало хоз.управление Министерства Обороны. В одной из таких квартир на проезде Серова я увидела явные следы обыска и ареста: все имущество было брошено, разбросаны по полу вещи, книги, детские игрушки. Конечно, от этой квартиры мы отказались, оставаться в ней после увиденного было жутко.

Была весна 1950 года. Трудновато было с двумя маленькими детьми в гостинице: негде даже кашу сварить. Вскоре мы получили комнаты в 6 корпусе санатория Архангельское. Там мы жили вместе с семьями генералов Малинина, Руденко, Покровского, Афанасьева, Хрюкина, Савицкого и других заслуженных советских военачальников. Довольно близко общались с семьей маршала Воронова Н.Н., часто бывали у них на квартире, на даче. Впервые я познакомилась с Вороновым в Германии, куда он прилетал на несколько дней со своей женой Ниной Сергеевной. Они останавливались в Бабельсберге и мы возили их посмотреть Берлин. С приездом в Москву наши отношения переросли в дружеские Николай Николаевич был необыкновенно интересный человек, высокой эрудиции и культуры Увлекался рыбной ловлей, охотой, мог увлекательно и очень литературно обо всем этом рассказывать. В нем было что-то аристократичное.

В.И. Казаков с сыном Сашей перед парадом на Красной площади. Москва, 1 мая 1951 г.

С должности его сняли неожиданно и, как тогда было принято, без всяких объяснений. Это стало серьезным ударом для него: ведь он был видным военным специалистом и напрямик ходил к Сталину. И вдруг он оказывается в опале!

Я продолжала ездить к ним на дачу, где сразу как по мановению руки перестал звонить телефон: целыми днями ни одного звонка. Нина Сергеевна – его прелестная, очаровательная жена делала все, чтобы как-то сгладить и облегчить его переживания. Она была ему очень близким другом. Много лет проработала в штабе артиллерии Красной Армии, имела звание старшего лейтенанта. Мой муж – Василий Иванович был в то время его заместителем и чувствовал себя по-дурацки. Слава богу, это продолжалось недолго: в скором времени Н.Н. Воронов был назначен президентом академии артиллерийских наук.

Наша дружба продолжалась все последующие годы. Они оба умерли в одном и том же году – 1968-м. В этом високосном году умерло шесть маршалов.

Я до сих пор продолжаю ездить к Нине Сергеевне. Ей 92 года. У нас масса общих фотографий и воспоминаний о нашей прежней жизни. В ее возрасте трудно поддается пониманию демократия, реформы и т.д. Я пытаюсь ей объяснить, как это нужно.


В.И. Казаков с женой Светланой Павловной. Москва, 1953 г.

Знакомство с Жуковым, как с человеком, а не командующим, для меня состоялось, конечно, в Бабельсберге. С его женой Александрой Деевной мы познакомились в гостях у К.Ф.Телегина (он жил в доме, где останавливался Черчилль во время Потсдамской конференции). Эти встречи были, конечно, совсем не такие, как на официальных приемах. Облик у нее был очень серьезный и даже, как мне показалось, строгий. Мы – жены старались ей угодить, уделяли ей много внимания, что-то рассказывали, словом, развлекали. Телегина Мария Львовна была хозяйкой, угощала. Соколовская Анна Петровна тоже уделяла ей много внимания.

В этот период, пожалуй, самый счастливый для многих из нас, кто прошел войну, Жуков часто устраивал вечера у себя дома, приглашал своих заместителей с женами. Сам он был в то время очень улыбчивым и веселым, гостеприимным, раскованным, как человек, у которого свалилась гора с плеч. Часто танцевал и играл на гармошке. Иногда запевал. Таким я больше его никогда не видела, хотя общение с ним продолжалось и в другие периоды жизни, до самых последних лет.

Василий Иванович и Светлана Павловна в день ее рождения. Москва. 23 декабря 1956 г.

Запомнилась встреча в гостях у генерала Малинина. У этой семьи тоже была своя неповторимая судьба. Надежда Григорьевна Малинина (Грекова) была во время войны заместителем Председателя Верховного Совета Белорусской ССР. Она была яркой, незаурядной, волевой женщиной. Они тоже познакомились на фронте, когда наш фронт участвовал в освобождении Белоруссии. (1-я жена Михаила Сергеевича считалась погибшей, по рассказу очевидца взорвалась санитарная машина, в которой она ехала. Это было на оккупированной немцами территории, поэтому оставшись в живых, и попав в плен, она до 1944 года не могла дать о себе знать). Надежда Григорьевна рассказывала впоследствии, что сосватал их Сталин, сказав о том, какая красивая пара: он вдовец и она вдова. Тогда никто не мог знать, что жена Михаила Сергеевича жива.

Самые разные фронтовые судьбы мне приходилось встречать в жизни, но судьба этой семьи меня поразила своим драматизмом, в ней было даже что-то неправдоподобное, театральное. Но на самом деле все это было именно так.

Часто к нам в Бабельсберг приезжали концертные бригады, которые выступали в Доме офицеров. После концертов артистов часто приглашали на ужин в столовую Военного Совета. В один из таких вечеров к Жукову подошла артистка, опустилась перед ним на колени, схватила и стала целовать ему руки. Жуков, конечно, сразу поднял ее, а она горячо и истово благодарила его за Победу. Кто знает, кто у этой женщины погиб на войне, кто остался в живых! Но она, вероятно, своим чутьем ощущала, как много этот человек сделал для нашей Победы.

Этот замечательный период продолжался недолго. После несостоявшейся поездки в Америку по приглашению Эйзенхауэра (по вполне понятным причинам: Сталин этого не допустил) Жукова перевели в Москву. Потом последовала Одесса, Свердловск, а затем и многое другое. Общеизвестные события, связанные с его опалой, все мы, его подчиненные и друзья очень тяжело переживали.

Никогда не забуду торжественное собрание в честь 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции, на которое, несмотря на опалу, был приглашен Жуков. Когда в Президиум вошел Ген. секретарь Л.И. Брежнев и члены Политбюро, раздались аплодисменты. Но когда в зал неожиданно для всех вошел маршал Жуков, весь зал встал и стоя аплодировал ему. Эта незапланированная овация и крики «ура», на фоне которых поблекла фигура Ген. Секретаря, оставили великого полководца до конца жизни в опале.

В эти годы Жуков продолжал общаться с теми, с кем связывала его служба на фронтах во время войны. На 1-м Белорусском фронте начальником тыла фронта был генерал Антипенко. Он отвечал за все обеспечение фронта: громадная по масштабам, В.И. Казаков с дочерью Светланой.Германия, 1950 г.ответственная служба. Это был так называемый 2-й эшелон, который располагался в 30-ти километрах от штаба фронта. Николай Александрович Антипенко был безусловно человеком незаурядным в своей области. Жуков ценил его как талантливого организатора. Однако сразу же после окончания войны Георгий Константинович отправил Николая Александровича из Группы войск в Москву. И здесь Антипенко занимал ряд ответственных должностей, в том числе и в Госплане СССР. Впоследствии Н.А. Антипенко стал писать свои воспоминания о войне и обратился к Георгию Константиновичу с просьбой написать предисловие к его книге. С этого момента началась их дружба.

В один из государственных праздников во времена Хрущева Антипенко пригласил Жукова к себе в гости. Были и мы с мужем и другие гости. За столом воцарилась тишина. Никто не хотел начинать застолье. Кому не предлагали, все отказывались. Было совершенно ясно, что завтра же в Политбюро будет известно: кто был, что говорил, кто поддерживает Жукова. Тогда все всего боялись, а присутствие Жукова было для многих в этот вечер неожиданным. Наконец первый тост сказал сам Антипенко. Потом эта напряженная обстановка немного разрядилась, но все были как-то начеку. Было видно, что Жуков это понимает. Правда, после этой встречи никого не сняли с работы.

В.И. Казаков с дочерью Тамарой. Лесная Поляна, 1959 г.

Уже после войны в 1953 году мы стали соседями с Антипенко по даче в Лесной поляне. Рядом были дачи маршала М.В. Захарова, министра путей сообщения И.В. Ковалева, главного хирурга Советской Армии Н.Н. Еланского. Мы часто общались, вместе гуляли и у нас были дежурные воскресенья: каждое воскресенье мы обедали по очереди друг у друга. Это было очень удобно, интересно и содержательно.

В последние годы жизни моего мужа мы отдыхали в санатории «Архангельское». Приезжали в это же время С.И. Руденко, Н.А. Антипенко, Г.К. Жуков с женой – Галиной Александровной. С ней он связал свою жизнь в Свердловске, куда его направили служить после Одесского военного округа. После переезда в Москву она работала в госпитале им. Бурденко. Галина Александровна сочетала в себе и женское очарование, и ум, была ему очень предана. Благодаря ее участию в его здоровье Георгий Константинович прожил еще несколько лет после инсульта.

Как-то в один из моих приездов к ним на дачу, мы сидели на кухне, ужинали. Ели оладушки с яблоками. С нами были девочки (моя младшая дочь Тамара и Маша – младшая дочь Георгия Константиновича и Галины Александровны) – им было 11 и 13 лет. Вспоминали Бабельсберг, наших собак. У Георгия Константиновича их было много. Он любил охотиться. Ездил на охоту со своими заместителями (в том числе и с моим мужем Василием Ивановичем, который, кстати, охотиться не любил). Приезжали с добычей. Сколько потом разговоров было у них об этой охоте! Кто как стрелял, кто сколько зайцев привез и т.д.

Светлана Павловна Казакова

Дача Жукова в поселке Рублевка представляла собой грустное зрелище: большая и запущенная госдача. Жуков много времени посвящал своим мемуарам. В этой работе ему помогала мать Галины Александровны, печатала тексты. Жили они очень обособленно, можно сказать затворнически.

Хотя Галина Александровна была намного моложе Георгия Константиновича, она ушла из жизни раньше его. На похоронах в Центральной клинической больнице я стояла в траурном карауле, в это время подъехал Георгий Константинович. Несмотря на возраст, болезнь и великое горе, он нашел в себе силы приехать попрощаться с женой. Он вышел из машины, его под руки вели маршал И.Х. Баграмян и маршал К.С. Москаленко. Играл оркестр. Жуков рукой показал: прекратить музыку. Вошла Маша с огромной охапкой красных гвоздик. «Маша, прощайся с мамой, – глухим голосом сказал Георгий Константинович. Началось тяжелое прощание, после него он сразу же уехал. Мы, кто присутствовал на похоронах: немногочисленные друзья, коллеги по госпиталю Бурденко, поехали на Новодевичье кладбище, где Галину Александровну похоронили.

Светлана Павловна и Василий Иванович Казаковы с дочерью Тамарой. Москва, 1962 г.

Когда через полгода умер Георгий Константинович, мне из больницы на ул. Грановского позвонила моя знакомая – врач, лечившая меня там и сообщила об этом. Мы созвонились с вдовой генерала Малинина – Надеждой Григорьевной Малининой (обе мы к тому времени были уже вдовами) и втроем с моей младшей дочерью отправились на дачу Жукова. Там была Маша и ее бабушка – мать Галины Александровны. Маша сидела за длинным столом в гостиной и готовилась к экзаменам – она заканчивала школу. Долго мы сидели, говорили, думали, как будут организованы похороны. Неожиданно приехал маршал К.С. Москаленко и сообщил, что он председатель госкомиссии по похоронам Жукова и что завтра в 11.00 гроб с телом Жукова будет установлен в ЦДСА. Маша рассказала, что когда умер С.М. Буденный и его похоронили в земле (не кремировали), папа сказал о своем желании, чтобы его похоронили точно так же.

Маршал Москаленко объяснил, что самостоятельно принять это решение не может, но доложит об этом министру обороны и сообщит результат. Долго мы ждали этого звонка. Надежда Григорьевна Малинина посоветовала Маше самостоятельно обратиться к министру обороны и Ген. Секретарю. Так и сделали. Слава богу, вертушка (кремлевская связь) еще не была отключена. Маша изложила свою просьбу дежурному, ей ответили, что Л.И. Брежневу обязательно доложат об этом. Никакого ответа не последовало. Мы уехали, оставив Машу вдвоем с бабушкой.

На следующий день в ЦДСА, когда нескончаемым потоком люди шли прощаться с Жуковым, был проливной дождь. Очередь пришедших поклониться маршалу не уменьшалась, народ прощался с полководцем. Время доступа в ЦДСА для прощания продлили. К Маше подошел человек и сказал, что ее просьба будет удовлетворена.

Когда на 2-й день прощания мы приехали в 11 часов утра в ЦДСА, там уже стояла урна, т.е. кремация уже состоялось. Так наше могущественное Политбюро поступило с последней просьбой маршала Жукова.


В.И. Казаков с женой Светланой Павловной  у себя на родине, в деревне Филиппово Бутурлинского района Горьковской обл. 1948 г.

В 1948 году мой муж решил съездить на свою родину и показать мне дом, в котором он родился. Это деревня Бутурлино Горьковской области. Остановка поезда была 2 минуты, так что пришлось прыгать из вагона со своими поклажами и подарками. В то время еще была жива Евдокия Андреевна – мама Василия Ивановича, которая летом жила в деревне, а на зиму уезжала к дочери в Ленинград.

Нас встретили радостные, веселые лица. Люди собрались не только из Бутурлино, но и из других близлежащих деревень. Событие – земляк, Герой Советского Союза, на всю округу один!

В.И. Казаков с женой Светланой Павловной  у себя на родине, в деревне Филиппово Бутурлинского района Горьковской обл. 1948 г.

Утром митинг, потом застолье, несмотря на тяжелое послевоенное положение, мне запомнилось небывалое количество жареных курочек. Сколько вопросов, сколько просьб, сколько необходимых жалоб и пожеланий устроить что-то для деревни, для края!

Василий Иванович в это время был Депутатом Верховного Совета СССР. Поэтому была возможность многим людям помочь. Приехала двоюродная сестра из другой деревни – Уварово – мать-героиня. Поехали и к ней в гости. Чудесные, замечательные дети, муж погиб на фронте. Тяжелая жизнь была у них в деревне. В.И. Казаков на родине, в деревне Филиппово. Рядом с ним – его мать Евдокия Андреевна. 1948 г.Машу и Ваню мы забрали к себе этой же осенью. Ваню отдали в специальную военно-артиллерийскую школу, которую он успешно закончил, так же как закончил позднее Ростовское высшее командно-инженерное училище. Маша жила у нас, кончила школу, электротехнический институт и работала в НИИ космической медицины под руководством космонавта Егорова. Грамот и благодарностей за ее рационализаторские предложения у нее было немало. Так что все наши заботы пошли на пользу.

С К.К. Рокоссовским Василия Ивановича связывали годы совместной службы, которая началась в самые тяжелые дни битвы под Москвой. Рокоссовский был его прямым и непосредственным начальником – начиная с 16-й армии и затем на всех фронтах, которыми он командовал. Василий Иванович был его заместителем, командующим артиллерией с июля 1941 до ноября 1944-го, когда 1-й Белорусский фронт возглавил Жуков. Василий Иванович подробно пишет о нем в своих воспоминаниях.

В.И. Казаков с жителями деревни Филиппово. «Дед Щукарь». 1948 г.

Надо сказать, что Рокоссовский умел ценить людей, как солдат, так и офицеров и своих заместителей, которым он доверял как настоящим профессионалам, уважал их мнение. Люди из его близкого окружения особенно это чувствовали. Все они были свидетелями его переживаний о жене и дочери, судьба которых в первые месяцы войны была ему неизвестна. Страшно было представить себе, чтобы жена и дочь командующего армией оказались в руках у немцев. Слава богу, этого не произошло!

За годы совместной службы у Василия Ивановича сложились доверительные дружеские отношения с семьей Рокоссовского. Константин Константинович был свидетелем и участником того трагического случая в м. Свобода под Курском, когда была смертельно ранена жена Василия Ивановича, Галина Павловна – майор медицинской службы. Он видел и понимал, как страдает Василий Иванович, теряя ее. Все, кто знал об этом, старались как-то его поддержать в эти трагические дни. Мне рассказывал об этом впоследствии К.Ф.Телегин – тоже участник тех событий.

С Юлией Петровной – женой Константина Константиновича – я познакомилась в январе 1944 года. Василий Иванович, вернувшись с переднего края (линия фронта) сильно простыл и заболел воспалением легких. Я приехала навестить его на какие-то свободные минуты и застала у него Михаила Сергеевича Малинина и Юлию Петровну. Она подробно расспрашивала меня о том, как я попала на фронт, где и кто мои родители, как они погибли, словом, проявила неподдельное внимание ко мне. Пенициллина тогда еще не было и лечили совсем по-другому, но Василий Иванович вообще никогда ни на что не жаловался, несмотря на температуру. Мы побыли немного, Михаил Сергеевич подбадривал его, даже спел ему романс «Белая акация» для поддержания настроения. Надо сказать, что на войне нас никогда не покидало чувство, что надо жить, несмотря ни на что, бороться с врагом и обязательно дойти до Победы. Правда, в описываемый период войны это чувство уже было подкреплено реальным положением на фронте: наши войска вели в основном наступательные операции.

В.И. Казаков с дочерьми – старшей Светланой и младшей Тамарой. Таллин. 1966 г.

После войны мы встречались с семьей Рокоссовского много раз. Одна встреча стала неожиданной, но очень запомнилась. Мы с мужем летели из Берлина в Москву. Во время полета началась непогода и самолет посадили в г. Легниц, где располагался штаб Северной группы войск, которой командовал в то время К.К. Рокоссовский. Василий Иванович позвонил ему и Константин Константинович прислал за нами на аэродром машину. Какая приятная и трогательная встреча была благодаря плохой погоде! В этот момент у К.К. Рокоссовского находился Роля Жимерский – главнокомандующий войска Польского, маршал Польши (Роля – псевдоним, настоящее имя Михал). В свое время именно он вручал мне польскую медаль «За освобождение Варшавы», что несомненно приятно было вспомнить. У К.К. Рокоссовского мы провели сутки, после чего отправились в Москву.

Об этом замечательном человеке до сих пор ходит много разных легенд. Общеизвестно его человеческое и мужское обаяние, которое и послужило для них причиной. К сожалению, авторы публикаций, книг и даже фильмов, слишком далеки от истины. Мне, как человеку, находившемуся в непосредственной близости от описываемых событий, самого Рокоссовского, его жены Юлии Петровны и дочери Ады, бывает смешно, а порой и обидно все это «узнавать». Хочется рассказать всем им – писателям, публицистам, сценаристам, кинорежиссерам и артистам о том, каким он был на самом деле. Юлия Петровна рассказывала, какая масса писем приходила Рокоссовскому с признаниями в любви от женщин. К чести Константина Константиновича надо сказать, что семью свою он слишком ценил, чтобы придавать этому большое значение. История с актрисой Валентиной Серовой – не более, чем красивая легенда, придуманная ею самой. Их знакомство состоялось В.И. Казаков с племянницей Нилочкой. Ленинград, 1966 г.на фронте, куда она приезжала в составе концертной бригады. Когда Рокоссовский был ранен и лежал в госпитале в Москве, который располагался в Тимирязевской академии, она набралась храбрости и пришла навестить его. Эта встреча принесла ей полное разочарование, т.к. в палате находилась Юлия Петровна и мой муж Василий Иванович Казаков. Именно он и рассказывал мне о том, какой разговор у них состоялся. Больше они не встречались.

Мои воспоминания об этом замечательном человеке будут неполными, если я не скажу о его дочери Надежде. Ее мать Галина Васильевна Таланова была военным врачем и служила в одном госпитале с женой Василия Ивановича, Галиной Павловной, погибшей в июле 1943 г. под Курском (они были подругами). Когда родилась Надя, К.К. Рокоссовский дал ей свою фамилию, но росла она вдали от отца, т.к. свою семью Константин Константинович оставить не смог.

В 1966 г. мы с Василием Ивановичем и дочерьми приехали в Таллин на празднование 25-летия Панфиловской дивизии. Там нас поселили в одном особняке с Рокоссовским. Во время торжественного собрания у К.К. Рокоссовского случилась почечная колика, и ему пришлось покинуть президиум. На следующий день врачи держали его в постели, и мы с Василием Ивановичем много времени провели у него. Я передала ему письмо от Надиной мамы. Он внимательно читал это письмо, улыбался и потом долго расспрашивал о своей дочери Наде. Хочу сказать, что все кто с ним воевал, все его близкое окружение, начиная с 16-й армии и заканчивая 1-м Белорусским фронтом, хорошо знали Галину Васильевну, и после войны поддерживали с ней дружеские отношения, знали и любили Надю. Надя была прелестным ребенком. Она получила прекрасное образование, выросла умным и достойным человеком.

Мы все теперь дружим: и внуки К.К. Рокоссовского, и его правнучка Ада и Надя, и мои дети. Я часто думаю о том, как бы успокоилось его сердце, если бы он мог узнать об этом.

В.И. Казаков со старшей дочерью Светланой. 1967 г.

Когда с Василием Ивановичем случился 1-й инсульт, он лежал в больнице на ул. Грановского. Первым, кто пришли навестить его были старые фронтовые товарищи – Иван Христофорович Баграмян и Константин Константинович Рокоссовский, который лечился там же этажом выше. Василий Иванович плохо говорил после инсульта, а Константин Константинович тоже из-за болезни плохо слышал. Так и пришлось мне быть у них переводчиком: только переводила я с русского на русский.

К.К. Рокоссовский только что вернулся из Минска, где отмечалось 25-летие освобождения Белоруссии. Он рассказывал: когда на торжественном собрании ведущий сообщил, что среди них присутствует Рокоссовский – командующий Белорусским фронтом в 1944 году – весь зал встал и долго аплодировал. Наутро был парад, где Рокоссовский возглавлял колонну с белорусскими партийными и государственными деятелями. В самом прямом, а не переносном смысле их путь был усыпан цветами, они так и шли по главной улице Минска по живым цветам. Вспоминая об этом, Константин Константинович сказал, что страшновато было после этого всего возвращаться в Москву.

В который уж раз вспоминали первый День артиллерии 19 ноября 1944 года, когда Рокоссовский приехал поздравить артиллеристов, проехав для этого ночью почти 600 километров. Этот эпизод, о котором Василий Иванович часто и с удовольствием вспоминал, говорит лучше всяких слов об отношении Константина Константиновича к нему, несмотря на то, что Рокоссовский в тот момент уже был назначен командующим другого, 2-го Белорусского фронта.



Родственники и близкие В.И. Казакова на открытии мемориальной доски на здании высшего артиллерийского командного училища на Московском проспекте, где он учился в 1918 году. Ленинград, июль 1974 г.

В момент смерти Василия Ивановича наша семья находилась в состоянии переезда с квартиры на ул. Фрунзе в другую квартиру. Я была подавлена настолько, что заниматься вопросами переезда не могла. Не было ордера на новую квартиру, т.к. выдать ордер на умершего человека отказался кто-то из чиновников. Иван Христофорович Баграмян вмешался немедленно, как только узнал об этом. Ордер в итоге выписали очень скоро.


Прошло почти 60 лет после нашей Победы. Мне довелось побывать в тех местах, которые я видела во время войны, где для меня закончилась война, где жила наша семья в Германии. В Рейхстаге немцы оставили фрагменты надписей наших солдат на стенах. Им вообще удалось преодолеть психологически последствия той войны, которую развязал Гитлер. Через свое чувство вины они перешли к покаянию, реабилитации своей нации в глазах всего мира.

Артиллерийская династия. Генерал-лейтенант артиллерии В.В. Казаков поздравляет выпускника Ленинградского Высшего артиллерийского командного училища Сергея Казакова с присвоением ему воинского звания «лейтенант» и назначением на первую офицерскую должность. 1975 г.

Когда в 2003 г. мы с внуком приехали в Бабельсберг, мы увидели дом, в котором жила наша семья с 1945 по 1950 годы. Новый хозяин, а вероятнее всего наследник прежнего хозяина, не разрешил нам войти в сад, постоял с нами у калитки, всем своим видом показывая, что лучше нам уйти. Мы не смогли его убедить в том, что пришли просто посмотреть дом и сад. Все особняки в Бабельсберге, где жили советские военачальники, по закону о реституции теперь возвращены прежним владельцам, а вернее, их наследникам.

В таких местах, как Бабельсберг, я невольно вспоминаю картины разрушений, которые я видела после войны у нас на Родине: я видела разрушенный дом П.И. Чайковского в Клину, дворцы в Петергофе, Пушкине, Павловске. Мне казалось тогда, что ничего из этих дворцов восстановить не удастся. И теперь, когда я приезжаю в Петербург, я не устаю восхищаться талантом и мастерством наших реставраторов, которые подняли из руин эти шедевры.

На территории Польши, куда советская армия вступила в 1944 году, в концлагере Майданек мы видели горы черепов и ряды печей, где сжигали узников концлагеря. Рядом были сельскохозяйственные поля, на которых росла цветная капуста. Как нам потом рассказали, эту капусту, как и другие овощи, выращивали, используя в качестве удобрения пепел из печей, в которых сжигали людей. Я, кстати сказать, никогда после этого не могла есть эту фиолетовую капусту.

Когда уже в мирное время мы приехали в Польшу на отдых по приглашению министра обороны Польши, мы посетили мемориальный комплекс концлагеря Освенцим. На наших детей – Светлану и Сашу это произвело тяжелое, неизгладимое впечатление. Поляки сохранили атмосферу лагеря: нам демонстрировали склады с отсортированными человеческими волосами, очками, детской обувью.

Надо сказать, что в послевоенной Германии все это постарались смягчить. В Бухенвальде немцы снесли настоящие бараки, в которых жили узники лагеря, оставив только таблички. Надпись, которая была на воротах лагеря осталась: «Jedem das Seine» «Каждому свое…». Эта библейская фраза казалась особенно циничной в таком месте. Впоследствии на месте лагеря был построен Бюст маршала артиллерии В.И. Казакова, скульптор В.Сторожук. Бюст был установлен в музее В.И. Казакова в Ленинграде, в д.1 по улице маршала Казакова, в 1981 г.музей, и даже таблички от бараков исчезли, а в музее теперь показывают макет лагеря. Это, конечно, производит совсем другое впечатление на тех, кто посещает такие музеи, тем более, что спустя много лет туда приходят люди, которые ничего об этом практически не знают.

Но надо отдать должное немцам, которые содержат воинские кладбища наших погибших воинов в полном порядке. Мы были на нескольких таких кладбищах и везде они ухожены. Мой внук, Василий, тоже много раз посещал воинские кладбища в разных городах Германии (он был сотрудником российского Генконсульства в Бонне, а Российские посольства и консульства за рубежом регулярно следят за состоянием воинских захоронений, которые находятся за пределами России). Возвращаясь из таких поездок, он всегда отмечал, что им там практически не приходилось ничего делать, т.к. в этом не было необходимости.


Вот уже 19 лет я работаю в Московском комитете ветеранов войны в комиссии по международным связям. Наша работа в основном связана с молодежью, со слушателями военных академий, Вузов, училищ.

Надо сказать, что иногда иностранные студенты, например МГУ, МГИМО и др. ВУЗов лучше знакомы с историей Великой Отечественной войны, чем наша молодежь. Они знают все даты, битвы, песни военных лет. Встречи бывают и в университетах на кафедрах, где нас – ветеранов – ждут, готовятся, задают массу вопросов. Встречи бывают и у нас в комитете ветеранов.

Гораздо сложнее в настоящий момент обстоит дело со школьниками. Встречаются и такие, кто ничего не знает о войне, не знает, когда она началась. Мы стараемся объяснять, например, значение битвы под Москвой, когда огромная территория нашей Родины была занята немцами, они были уже в Химках, но Москву отстояли. Весь мир содрогнулся тогда. А впереди еще было несколько лет тяжелых ожесточенных боев.

Очень расстрогал меня один случай, который произошел 9 мая. Я вышла из Александровского сада после праздничного приема в Кремле, который проводится ежегодно. Остановила машину, чтобы доехать до дома. Это оказалось такси. Таксист довез меня, и ни за что не захотел взять деньги, которые набежали на счетчике. Он сказал, что не мы им должны, а они, его Василий Михайлов, внук Василия Ивановича Казакова, у его памятника на Новодевичьем кладбище в день 100-летия маршала артиллерии В.И. Казакова. Москва, 18 июля 1998 г.поколение должно ветеранам. Его особенно поразили не столько мои ордена, сколько медаль за оборону Севастополя.

Однажды я долго сидела в очереди к врачу, это было накануне Дня Советской Армии и Военно-морского флота (ныне День защитника Отечества). Когда я вышла из кабинета врача, ко мне подошел мужчина и стал поздравлять меня с праздником, подарил мне шоколадку. Я была одета повседневно, но на мне был знак ветерана войны. Я сказала, что скорее его надо поздравлять с праздником – днем защитника Отечества. Но он рассказал, что с глубочайшим почтением относится к ветеранам, тем более женщинам, которые воевали. Мы разговорились. У него, как он рассказал, погиб отец под Смоленском в 1941 году. Вот так он смог выразить свое отношение не только ко мне лично, а к поколению ветеранов.

Я часто встречаюсь с проявлениями такого внимания и почтения к ветеранам. Меня это не удивляет, а очень трогает. Все-таки историческая память нашего народа жива, она передается молодым.

С.П. Казакова
Август 2004 г., Москва








 

© семья Казаковых, 2007-2016
Обратная связь
Разработка и администрирование сайта – Юлия Дмитрюкова

Сайт открыт 18.07.2007
Последнее обновление 30.12.2015

Рейтинг Военных Сайтов  Неизвестные герои   Защитники родины - Сайт о русских солдатах.  

Книга Памяти Украины   Солдаты 20 века  Подвиг Народа  История России